СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ИЛАРИОН (ТРОИЦКИЙ), ВЕРЕЙСКИЙ, АРХИЕПИСКОП
Наступает краткий период научной деятельности в тесном сотрудничестве с профессорами Академии, в числе которых в те годы были выдающиеся русские богословы. Одаренный проповедник, автор многих церковно-научных и публицистических работ, оказавших значительное влияние на развитие отечественной богословской мысли, отец Иларион в то же время обладал подлинным талантом руководителя.
В марте 1917 года он был назначен ректором Московской Духовной академии, затем принимал активное участие в подготовке Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917–1918 годов. Ректор Академии энергично и решительно выступил в поддержку восстановления Патриаршества на Руси, а после избрания на Первосвятительский престол митрополита Московского и Коломенского Тихона стал его ближайшим помощником.
Активная последовательная позиция архимандрита Илариона, твердо хранившего верность Православию, его неустанные труды на ниве церковной в сложных условиях послереволюционных лет обратили на себя внимание Священноначалия – он был призван к архипастырскому служению.
12 мая 1920 года состоялась его хиротония во епископа Верейского, викария Московской епархии. В 1920-е годы Владыка Иларион внес значительный вклад в борьбу с обновленчеством. Он разработал чин покаяния для обновленцев, при его личном участии в лоно Церкви возвратились многие уклонившиеся в раскол московские приходы.
«Старшее поколение верующих москвичей еще помнит Владыку – его чисто русскую внешность, богатырскую фигуру, его глубокое человеческое обаяние, смиренный и вместе с тем веселый нрав, его пламенную пастырскую ревность, близость к своим пасомым, особенно к молодежи. Но эти же самые достоинства восстановили против него советскую власть. Постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ от 20 декабря 1923 года он был осужден к трем годам заключения.
1 января 1924 года епископ Иларион прибыл на пересыльный пункт на Поповом острове близ Кеми, а в июне был отправлен в Соловецкий лагерь».
В нечеловеческих условиях ГУЛАГа архиепископ Иларион с твердостью и достоинством совершал свой крестный путь, вызывая невольное уважение даже у своих палачей. Вот как пишет о нем в своей книге «Неугасимая лампада» другой соловецкий узник тех лет писатель Борис Ширяев: «С первого же дня его соловецкого жития имя Владыки окуталось легендой силы и славы… Легенда возникла и жила, потому что люди хотели видеть реальное воплощение духовной силы Церкви, ее несокрушимой твердыни, и самым подходящим объектом для этого воплощения был Владыка Иларион. Огромная внутренняя сила его проявилась с первых же дней по прибытии на каторгу. Он не был старейшим из заточенных иерархов, но разом получил в их среде признание высокого, если не первенствующего авторитета. Среди верующих мирян эта авторитетность его достигла еще большей высоты… Силе, исходившей от всегда спокойного, молчаливого Владыки Илариона, не могли противостоять и сами тюремщики: в разговоре с ним они никогда не позволяли себе непристойных шуток, столь распространенных на Соловках, где не только чекисты-охранники, но и большинство уголовников считали какой-то необходимостью то злобно, то с грубым добродушием поиздеваться над «опиумом». Нередко охранники как бы невзначай называли его Владыкой. Обычно – официальным термином «заключенный». Кличкой «опиум», попом или товарищем – никогда никто.
Владыка Иларион всегда избирался в делегации к начальнику острова Эйхмансу, когда было нужно добиться чего-нибудь трудного, и всегда достигал цели. Именно ему удалось сконцентрировать духовенство в 6-й роте (особая рота заключенных СЛОН, состоявшая из священнослужителей, которой были поручены работы на кухнях и продовольственных складах), получить для него некоторое ослабление режима, перевести большинство духовных всех чинов на хозяйственные работы, где они показали свою высокую честность. Он же отстоял волосы и бороды духовных лиц при поголовной стрижке во время сыпнотифозной эпидемии. В этой стрижке не было нужды: духовенство жило чисто. Остричь же стариков священников значило бы подвергнуть их новым издевательствам и оскорблениям.
Устраивая других – и духовенство, и мирян – на более легкие работы, Владыка Иларион не только не искал должности для себя, но и не раз отказывался от предложений со стороны Эйхманса, видевшего и ценившего его большие организаторские способности. Он предпочитал быть простым рыбаком…
Летом 1925 года архиепископа Илариона временно перевели из Соловков в Ярославский политизолятор: советская власть решила склонить авторитетного и любимого народом архиерея к поддержке возникшего в те годы нового, григорианского раскола. Попытка «завербовать» Владыку завершилась неудачно: архипастыря вернули на Соловки, а в ноябре 1926 года он был осужден на новый трехлетний срок. Многотрудный и скорбный путь Владыки Илариона завершился в ленинградской пересыльной тюрьме: 15/28 декабря 1929 года он скончался от брюшного тифа. Занимавший тогда Ленинградскую кафедру митрополит Серафим (Чичагов) добился разрешения взять тело для погребения. Отпевание Владыки Илариона состоялось в Петербургском Новодевичьем монастыре, на кладбище которого он был затем похоронен.
Несмотря на долгие десятилетия господства богоборческой власти, православные люди помнили пламенного архипастыря, чтили его имя, свято храня память о мученике за веру Христову.